admin
Оценка природы как «нового класса активов» может стать ключом к тому, чтобы триллионы долларов инвестиций пошли на решения, основанные на природе, заявили эксперты на недавней конференции по устойчивому развитию в Сингапуре.
Поскольку политики и инвесторы не смогли правильно оценить природу, финансовая индустрия использует углеродные рынки как косвенный инструмент для инвестирования в нее.
По словам экспертов, правительства должны учитывать экосистемные преимущества природы, помимо улавливания углерода.
Правильная оценка природных благ требует вклада не только инвесторов, но и ученых, сообществ и НПО.
Сингапур Определение стоимости природы может стать ключом к получению триллионов долларов инвестиций в природные решения, которые необходимы для успешного преодоления климатического кризиса, заявили эксперты на конференции по устойчивому развитию в Сингапуре в сентябре.
В настоящее время инвестиции в природоохранные решения в основном осуществляются за счет проектов по компенсации выбросов углерода. Природоохранные решения направлены на защиту, управление и восстановление лесов, водно-болотных угодий и других экосистем. Поскольку такие проекты поглощают углерод из атмосферы, они также производят углеродные кредиты, которые затем могут быть проданы компаниям, желающим компенсировать свои выбросы.
Спрос на такие природные кредиты растет благодаря компаниям, взявшим на себя обязательства по достижению нулевого уровня выбросов и укреплению своих экологических, социальных и управленческих обязательств. В 2019 году на добровольных углеродных рынках природные кредиты стоили в три раза дороже, чем кредиты на возобновляемые источники энергии, причем компании охотно платили премию за сопутствующие выгоды, которые обычно приносят природные проекты, такие как экономическое развитие общин и сохранение биоразнообразия.
Такие тенденции сделали инвестиции в природные проекты более привлекательными, чем когда-либо, но, по словам Уайлдера, сосредоточившись исключительно на углеродных квотах, мы упускаем более широкую возможность.
В конечном счете, это общественное благо, и это государственные расходы».
Одним из примеров оценки более широких преимуществ природы, помимо улавливания углерода, является Фонд восстановления земель в Квинсленде, Австралия, который учитывает дополнительные экосистемные услуги, сказал Уайлдер.
«Они платят частным лицам, которые осуществляют деятельность по сокращению выбросов углерода, платят за углеродные квоты, а затем поверх этого начисляют дополнительные платежи за такие вещи, как выгоды водораздела и восстановление [среды обитания] коал», сказал он.
«В конечном итоге, если вы как страна цените [и] считаете, что это важные вопросы, которые необходимо финансировать, то правительство может либо само финансировать их, либо заплатить частному сектору за оказание этих услуг… В конечном итоге это общественное благо, и это государственные расходы», добавил он.
По словам Уайлдера, для развивающихся стран, испытывающих недостаток финансовых ресурсов, инновационные финансовые продукты такие как лесные облигации, позволяющие инвесторам выбирать оплату в виде углеродных кредитов, а не наличными, и обмен долга на природу могут помочь высвободить достаточный капитал для инвестиций в природу.
Когда речь идет о бедной наличными, но богатой лесами Юго-Восточной Азии, решения, основанные на природе, могут способствовать переходу к более чистой и экологичной экономике. Хотя политическая нестабильность этого региона отпугивает инвесторов, здесь сосредоточены одни из самых высоких концентраций наиболее прибыльных углеродных проектов в мире.
«Исходя из очень консервативных сценариев ценообразования на углерод… [проекты в Азиатско-Тихоокеанском регионе] могут генерировать прибыль от инвестиций в размере около 25 миллиардов долларов США в виде чистой приведенной стоимости в год, каждый год, в течение следующих 30 лет», сказал Лиан Пин Кох, директор Центра климатических решений на основе природы в Сингапуре и еще один докладчик на дискуссии. «Только Индонезия может генерировать около 10 миллиардов долларов в год».
По словам Коха, будучи архипелажным регионом, Юго-Восточная Азия естественным образом стремится к защите или восстановлению экосистем с голубым углеродом, таких как мангровые леса. Мангровые леса не только поглощают в четыре раза больше углерода, чем тропические леса, но и служат природной инфраструктурой, которая, наряду с инженерными решениями, может помочь странам справиться с угрозой повышения уровня моря и участившимися экстремальными погодными явлениями. Согласно майскому отчету Программы ООН по окружающей среде, миру необходимо около 8,1 триллиона долларов инвестиций в природу к 2050 году, чтобы справиться с взаимосвязанными кризисами климата, биоразнообразия и деградации земель. Чтобы способствовать инвестициям в природные решения, политики и инвесторы должны признать природу как «новый класс активов», сказал Мартин Уайлдер, партнер-основатель климатической консультационной фирмы Pollination Group, на мероприятии Ecosperity, организованном сингапурской государственной инвестиционной компанией Temasek.
«[Сегодня] мы как бы возимся по краям, так что углерод является косвенным показателем для инвестиций в природу… но эти проекты не обеспечат нужные нам [триллионы]», сказал он во время дискуссии 29 сентября на тему «Климатические решения в Азии на основе природы». «Нам нужно думать о природе как о критической инфраструктуре мира, которая удерживает экономику вместе, и мы должны быть в состоянии придать этому ценность».
Это не то, что может понять обычный банкир».
По словам Хуо Ли, заместителя директора по корпоративному взаимодействию китайской программы The Nature Conservancy и третьего докладчика, несмотря на ощутимые преимущества природы, получение достоверных данных о рентабельности является сложной задачей. Еще одна проблема заключается в том, чтобы такие проекты обеспечивали соблюдение прав местных общин коренных народов и использовали их знания о земле в борьбе с климатическим кризисом, добавила она.
Фелия Салим, четвертый докладчик и член правления фонда &Green Fund, который инвестирует в устойчивые коммерческие сельскохозяйственные проекты, сказала, что голландский фонд достиг определенного успеха в оценке более абстрактных выгод, таких как отдача для окружающей среды и отдача для социальной интеграции.
«Это… не то, что может понять обычный банкир, но именно поэтому существует так много других заинтересованных сторон», сказала Салим, которая также раньше была управляющим директором фондовой биржи Джакарты. Она добавила, что к работе были привлечены ученые, общественные организаторы и НПО.
Правительства и организации также работают над количественной оценкой природных благ, хотя и в более широком масштабе. Организация Объединенных Наций, Европейский союз и развивающиеся страны, включая Индию и Китай, реализуют инициативу, направленную на совершенствование системы учета экосистем.
В начале этого года технологический центр Шэньчжэнь стал первым городом в Китае, рассчитавшим общий валовой экосистемный продукт показатель, который определяет стоимость всех товаров и услуг, производимых экосистемами.
Три основные категории рыночные экосистемные товары и услуги, такие как рыбная и сельскохозяйственная продукция; нерыночные услуги, такие как леса, поглощающие углерод; и культурные туристические блага призваны стимулировать чиновников улучшать, а не эксплуатировать окружающую среду.
Установление цены на природу может привести к увеличению инвестиций не только в природоохранные решения, но и в природоположительные бизнес-модели, которые сокращают выбросы, сохраняя природные ресурсы.
В докладе Temasek, Всемирного экономического форума и консалтинговой компании AlphaBeta, опубликованном во время конференции, исследователи обнаружили, что самым большим препятствием для инвестирования в природно-позитивные бизнес-решения является недостаточное ценообразование негативных внешних эффектов, таких как загрязнение окружающей среды, потеря биоразнообразия и экосистемных услуг.
По оценкам, негативные внешние экологические эффекты обходятся в 4,7 триллиона долларов США ежегодно, но редко учитываются, говорится в отчете.
Факторинг этих внешних эффектов в ценах на товары и услуги поможет сделать природно-позитивные бизнес-модели с более высокими начальными затратами более привлекательными для инвестиций по сравнению с обычными природно-негативными моделями, считают исследователи.
